Автор: nadin_estel
Жанр: фэнтези
Статус: в процессе
От автора: Глава 2
Глава 2 читать далее
Глава 2
Принцесса Эльфея с интересом разглядывала новую знакомую. Это была Анора, дочь князя Эльдира – болезненная девочка лет пяти. Необычные волосы медного цвета только подчёркивали бледность её кожи. Она выглядела такой маленькой, грустной и беззащитной, что Эльфее стало жалко девочку. Принцесса решила развеселить княжну. Ей самой неизменно поднимали настроение качели в парке. Значит, и княжне они помогут. Эльфея подошла к малышке и взяла за руку:
– Не грусти, Ани. Я знаю, как тебя развеселить, – и увлекла её в парк. Там под большим ормалом висели качели – доска, надетая на толстую верёвку через отверстия по бокам. Эльфея усадила Анору на эти качели. Девочка тут же вцепилась в сиденье изо всех сил.
– Не так, глупенькая. Держаться надо за верёвки. Вот здесь.
Анора перехватила руки и зажмурилась, а Эльфея стала раскачивать качели. Поначалу княжне понравилось чувство полёта; но, открыв глаза и увидев, как быстро проносится под ногами земля, она вцепилась в веревки изо всех сил – и сиденье выскользнуло из-под неё. Княжна повисла на верёвках, завопив от ужаса. Эльфея остановила качели, и Анора осела на землю, громко разрыдавшись.
На её крик прибежали княгиня Эльвена и королева Мелина. Княгиня подхватила дочь на руки, прижала к себе и стала утешать. Когда Анора успокоилась, Эльвена унесла её во дворец. А Мелина посмотрела на свою дочь с немым укором. Эльфея поняла, что на этот раз провинилась всерьёз, только не знала чем. Королева без труда прочла мысли дочери и печально вздохнула. Потом сказала: "Иди за мной", – и направилась вглубь парка. Эльфея, понурив голову, поплелась следом. Несколько минут шли молча. Потом Мелина села на скамью в тенистой аллее, усадила дочь рядом и сказала:
– Тебе уже семь лет, Эльфея, но порой ты ведёшь себя глупее дитя малого. Хотя мы тоже виноваты: не надо было скрывать от тебя правду. Ты уже достаточно взрослая, чтобы понимать такие вещи. Поэтому я расскажу тебе всё. Девять лет назад у князя Эльдира и княгини Эльвены был годовалый сын Ранель, а княгиня ждала второго ребёнка. Когда они отдыхали в городе Лондер, знаменитый пират – капитан Мор – похитил ребёнка и Меч Тигра и потребовал выкуп в десять тысяч золотых монет.
– Так много? – ахнула принцесса.
– Да, это целое состояние даже для князя. Он долго собирал требуемую сумму. А за это время корабль пиратов попал в сильный шторм и разбился. Обломки выбросило на необитаемый берег далеко на юге. Эльдир нанял корабли, чтобы обыскать всё в округе, но они так ничего и не нашли. У княгини от постоянных волнений случился выкидыш – она совсем слегла от двойного горя. Князь еле сумел её выходить. После этого ещё две попытки завести ребёнка окончились ничем. И, наконец, спустя четыре года у них родилась слабая и болезненная – но живая! – девочка. Родители были на вершине счастья, но лекарь категорически запретил им иметь других детей – следующий ребёнок мог убить княгиню. И малышка Анора стала их единственной отрадой. А сегодня по твоей вине она чуть не разбилась. Ты хоть представляешь себе, что случится с её родителями, если они потеряют единственную дочь?
– Им будет очень-очень плохо? – тихо спросила Эльфея.
– Да, они не переживут такого горя. С другой стороны, вместе с ней прервётся Род Тигра, и в сети защитной магии, что закрывает нашу страну, появиться прореха. Теперь сама видишь, судьбы скольких людей зависят от жизни этой малышки, – сурово закончила королева.
–
Эльфея понуро сидела, уже совсем вжав голову в плечи от сознания своей вины. Мелина смягчилась и нежно прижала дочь к себе:
– Ладно, не расстраивайся. Прости меня за мою суровую проповедь, ведь я люблю тебя не меньше, чем Эльвена свою дочку; но порой ты бываешь просто невыносима. Однако ты ещё ребёнок – у тебя вся жизнь впереди. Только обещай мне, что теперь ты сначала будешь думать, а потом делать. Когда-нибудь ты будешь королевой, а королева не имеет права ошибаться. Обещаешь?
– Обещаю, – сказала Эльфея, выпрямляясь.
– Молодец. А теперь иди и попроси прощения у княгини и её дочери.
Эльфея кивнула и помчалась во дворец...
И княгиня, и её дочка, конечно же, простили очаровательную проказницу. А принцесса стала такой доброй и заботливой, что вскоре они с Анорой подружились. Малышка не могла выговорить имя Эльфея и называла её просто Эля. Принцесса же звала княжну Ани, и той это нравилось.
Вместе они облазили Дворец и парк в поисках неведомых чудес. Княжне всё было внове, она только начинала открывать мир, потому что с самого рождения часто болела и редко покидала дом. Она невольно восхищалась своей храброй и весёлой подругой. Эльфея же взяла Анору под своё покровительство – всё дети в округе, зная опасный характер принцессы, предпочитали с ней не связываться.
Княжна стала чаще улыбаться, с её лица сошла болезненная бледность, и на щеках появился румянец – что не могло не радовать её родителей. Эльфея же старалась честно выполнять обещание, данное матери, хотя ей не всегда это удавалось. Но она никогда не жаловалась, а училась на своих ошибках...
***
Тина почувствовала, как по лицу потекло что-то холодное, вздрогнула и открыла глаза. Она лежала в своей комнате, на кровати, с повязкой на голове. Рядом стояла мать с ковшиком воды в руке. Голова у Тины просто разламывалась от боли. У неё было такое чувство, будто сердце билось внутри черепа – и от каждого удара хотелось жалобно скулить. Поэтому она снова закрыла глаза, не желая ничего видеть и слышать вокруг. Мать постояла немного рядом и тихо вышла из комнаты. А у Тины внезапно возникло видение: …две девочки качаются на качелях. Одна – лет семи, раскрасневшаяся, с вихрем золотых волос за спиной и сверкающими изумрудными глазами. Вторая – лет пяти, румяная, с растрепавшейся косой медно-каштановых волос и лучистыми янтарными глазами. Они взмывают ввысь и весело смеются… Тина вздрогнула и резко села на кровати. Виски тут же заломило от боли, в глазах потемнело, в ушах поплыл звон и послышался звонкий детский голос: … "Ах, Эля, как здорово!" … Тина открыла глаза, тяжело дыша и чувствуя, что боль потихоньку утихает. Она медленно встала с кровати и осторожно вдоль стеночки побрела к выходу, сама не зная зачем. У двери остановилась и прислушалась: похоже, у родителей разгорался горячий спор.
– Ты в своем уме? Зачем ты её ударил? Она могла умереть! И что тогда? – говорила мать.
– Послушайте, какая недотрога! Ничего с ней не случится. Зато теперь не будет мне перечить, – кипятился отец.
– Но она не наша дочь. Мы должны держать её в деревне и не позволять встречаться с чужаками. Морена нам платит за это, а не за побои.
– А сегодня в деревню как раз приехал чужак. Ты уверена, что они не встретились где-нибудь в лесу? Нет? То-то же. Зато теперь она больна, лежит в кровати и не скоро встанет. А чужак за это время уедет.
– Может, ты и прав. Но я боюсь. Не пришлось бы отчитываться перед этим ужасным герцогом Ангреном… когда он приедет в следующий раз с деньгами от Морены.
– К тому времени её голова прекрасно заживёт. Герцог ничего и не заметит. А даже и заметит – ничего не скажет Морене. Он сам люто ненавидит нашу подопечную и с радостью убил бы. Да Морена запретила.
– Всё равно он меня пугает! И этот ужасный шрам на левой щеке… – вздохнула она.
– Много ты понимаешь, женщина! – рассердился отец. – Шрамы только украшают мужчину. Ладно, ты иди за водой к колодцу. А я схожу в трактир. Может, узнаю чего об этом чужаке.
Они вышли из дома, а у Тины снова потемнело в газах. Совсем обессилев, она медленно осела на пол, чувствуя, что привычный мир рушится… Хотелось умереть...
***
Ранель сидел в трактире с кружкой эля и думал о странной девушке, встреченной на дороге. В деревне он видел немало других девушек, и многие были красивы, но ни одна из них не могла сравниться с таинственной Феей. Не говоря уж о том, что их мысли были открытой книгой – у всех они были практически одинаковые: как завлечь парня и женить его на себе, как избавиться от соперницы, как раздобыть наряд покрасивее, и как бы попасть на ярмарку в Ним-Тириф, чтобы найти мужа побогаче. Пока Ранель ехал до трактира, эти девушки пытались с ним флиртовать. Таинственная незнакомка из леса так на них не походила! Нет, за её мысли он ручаться не мог, но она и вела себя иначе, и по общему впечатлению резко отличалась от остальных. И Ранель снова и снова возвращался мыслями к ней, не в силах выкинуть её из головы.
Ещё его сильно беспокоила странная тень, накрывшая Тонду и всех людей. Вроде бы жизнь в деревне шла самая обычная, насколько знал Ранель по рассказам учителя. Но на всём был налёт странного равнодушия. Вроде люди и любили, и дружили, и враждовали, но при этом с абсолютным безразличием относились к окружающему миру – словно им наплевать, что происходит за пределами деревни. Они с любопытством посматривали на путника, но никто не поинтересовался: ни кто он, ни откуда, ни куда направляется – словно всё чужое их не касалось. Всё это Ранелю очень не нравилось. Однако на встреченной им в лесу девушке этой тени не было – это ещё одна причина, почему мысли о Фее не шли у него из головы. Ранель впервые в жизни пребывал в смятении от невозможности разобраться в новых непонятных чувствах, которые она вызывала. Поэтому он сидел в таверне один, не желая ни с кем разговаривать, и потихоньку клял её навязчивый образ, в глубине души понимая, что его проклятьям не хватает убедительности.
В этот момент в таверну вошёл мужчина и направился к хозяину трактира. Ранель сначала не обратил на него внимания, но потом уловил в его мыслях образ Феи и стал внимательно прислушиваться. А так как мужчина всё ещё думал о произошедшем дома, Ранель сразу же всё узнал. Он вскочил и, не раздумывая, помчался к восточной окраине деревни, где был дом Феи. Уже на полпути он понял, что там происходит что-то страшное, и побежал ещё быстрей.
Дом Феи пылал, как факел. К нему невозможно было подойти близко из-за невыносимого жара. Ранель попытался потушить пламя магией, но не успел. Дом рухнул, рассыпаясь по брёвнышкам, и огонь взметнулся ещё выше. Жар стал совсем невыносимым. Но Ранель продолжал стоять на месте, не замечая ничего вокруг. Он прекрасно понимал: если Фея лежала без сознания, то не могла выбраться из дома и наверняка погибла. И Ранель ясно сознавал, что с её смертью он никогда не смирится. Даже слегка прикоснувшись к этой тайне, он не сможет забыть о ней.
Жителям деревни через некоторое время удалось потушить пожар, не дав ему распространиться дальше. Но от дома к тому времени остались одни головёшки. Ранель медленно побрёл обратно, чувствуя щемящую боль в сердце. Вернувшись в таверну, он сел на Лоссара и поехал прочь из Тонды по северо-восточной дороге, ведущей в большой торговый город Ним-Тириф.
***
Просидев на полу несколько минут, Тина медленно поднялась, держась за стену. Она не хотела больше оставаться в этом доме ни одной минуты. Поэтому, несмотря на слабость, вышла из комнаты, с трудом надела кожаные башмаки и меховой плащ, сшитый из обрезков разных шкурок – его подарил ей на день рождения местный охотник Арни – и побрела к выходу. У неё то и дело темнело в глазах, и ноги подкашивались от слабости. В один из таких моментов она схватилась за подоконник, чтобы не упасть, и смахнула на пол горящий масляный светильник. Наверно, со всей этой суматохой его забыли потушить утром. Пол тут же загорелся, но Тина не обратила внимания. Она прилагала неимоверные усилия, чтобы удержаться на ногах и не потерять сознание.
На свежем воздухе ей стало немного лучше, и уже без опоры она поплелась к лесу, прочь от деревни. На опушке остановилась передохнуть. Обернувшись, увидела, что весь дом охвачен пламенем – но это её уже не волновало. Тина отвернулась и отправилась дальше. Сначала просто брела без всякой цели, потом вспомнила про Арни и пошла к нему.
Охотник жил один в лесу недалеко от Тонды. Продавал мясо и шкуры убитых им животных и на эти деньги покупал всё необходимое. Арни был единственным другом Тины, и только он мог ей сейчас помочь. Чудного парня не любила вся деревня за то, что не хотел жить, как все – мечтал уехать из их захолустной дыры и стать настоящим воином. И то, что он никак не мог решиться уехать, только усиливало общее раздражение. Но сейчас, подходя к охотничьей избушке, Тина увидела: он собрался уезжать. Арни заканчивал седлать своего коня и закреплять перемётные сумки. Рядом стояла запасная кобыла, щипля травку.
Охотника не зря считали чудаком – Арни не был похож на жителей деревни. И внешне, и по характеру. А янтарные глаза порождали уйму слухов: будто он незаконнорожденный сын какого-нибудь дворянина. Отчасти для этого были основания. Потому что янтарные и синие глаза – признак магических способностей. А среди простых людей очень редко рождаются маги. Их подавляющее большинство – дворяне.
Тина с грустью подумала, что они с Арни оба чужие в этой деревне. Соломенного цвета волосы и янтарные глаза молодого охотника заметно выделялись среди темноволосых, темноглазых и загорелых жителей деревни. Что уж говорить о ней самой: с её светлой кожей, золотыми волосами и зелёными глазами.
– Уезжаешь? – спросила Тина, выходя на поляну перед домом.
Арни резко обернулся, увидел Тину и воскликнул:
– Конечно! Что мне ещё остаётся? Они меня окончательно достали! Я больше не хочу здесь оставаться. Знаю, ты будешь меня отговаривать, но лучше не начинай. На этот раз я решил окончательно!
– Возьми меня с собой, – тихо попросила Тина.
Арни собрался было возмутиться, но что-то в её тоне заставило его промолчать. Он несколько минут пристально смотрел ей в глаза, потом вздохнул и махнул рукой на вторую лошадь:
– Ладно, садись на Пушинку. Только… домой за вещами не пойдешь? Я подожду.
– У меня нет дома, – равнодушно ответила она.
– Нет, так нет. Погоди, я сейчас… – Арни сходил в дом за вторым седлом и плюхнул его на кобылу, затянув подпругу. Потом надел уздечку. Тина подошла к Пушинке, поставила ногу в стремя, ухватилась за луку и рывком взлетела в седло, с трудом удержавшись. Арни хмыкнул, вскочил на своего Грома и тронулся в путь. Пушинка по привычке пошла следом. А Тине от резкого движения снова стало плохо – она изо всех сил вцепилась луку седла, чтобы не упасть. Поводья спокойно свисали рядом. Девушка даже не пыталась их брать – понимала, что в таком состоянии не сможет управлять лошадью. Сбиться с пути она не боялась. Пушинка и Гром были приучены следовать друг за другом – Арни всегда брал обоих в путь, когда ездил в город на ярмарку.
Через несколько минут они выехали на дорогу и направились в Ним-Тириф...
***
Ранель ехал до глубокой ночи, не видя и не слыша ничего вокруг. Перед его внутренним взором стояла необыкновенная Фея из волшебного леса. Очнулся он только, когда заметил справа от дороги на опушке леса костёр. Подумав немного, он решил остановиться здесь и отдохнуть. Съехал с дороги, спешился и отпустил Лоссара пастись.
Оглядевшись вокруг, Ранель увидел: рядом с костром по разные стороны от него спят двое. Он подошёл поближе и застыл в изумлении. Одной из спящих оказалась Фея, но он с трудом её узнал, – так она изменилась: бледная, с тенями под глазами и с окровавленной повязкой на голове. Ранель видел, что ей очень плохо: бьёт озноб, губы посинели, дыхание тяжёлое и прерывистое.
Он подхватил девушку на руки и нежно прижал к себе, радуясь, что она жива. Успокоившись, он опустил её обратно, положил руки на лоб и затылок, и стал лечить с помощью магии. Постепенно ей стало лучше, она глубоко вздохнула и открыла глаза. Увидев Ранеля, Фея тепло улыбнулась, сказала: "Спасибо, Рони", – и спокойно заснула. Он вздохнул с облегчением, напряжение последних часов медленно отпустило – и сразу навалилась усталость. Он прилёг рядом с девушкой, обнял её одной рукой – чтобы она снова никуда не исчезла – и сразу уснул.
Проснувшись утром, Арни в изумлении воззрился на странного незнакомца, спящего рядом с его подругой. И обнимающего её!
***
Тина и Арни ехали уже много часов. Солнце зашло. Стремительно темнело. Пора было останавливаться на привал, но задумавшийся Арни, похоже, об этом забыл. А Тина ему не напоминала – не хотела признаваться в своей слабости. Хотя с течением времени ей становилось всё хуже: голова кружилась, в ушах плыл звон, глаза заволокло красным туманом, виски ломило от невыносимой боли. Она то и дело соскальзывала в темноту беспамятства, с трудом удерживаясь на грани сознания, чтобы не упасть с лошади. А перед её глазами постоянно вставало одно и то же видение:
…Бледная девочка в ужасе сжимается в углу темной комнаты. А над ней возвышается уродливая тварь, ещё секунду назад бывшая женщиной: её фигура даже в полумраке выглядит отвратительно. Тёмно-фиолетовые глаза обжигают яростным огнём, а нечеловеческий голос больно хлещет по ушам: "КТО ТЫ ТАКАЯ? ОТВЕЧАЙ!" Девочка зажимает уши руками, крича: "Не помню я! Клянусь, это правда! Я ничего не помню! Зачем вы меня мучаете?" – стонет она в отчаянии. "Женщина" придвигается ещё ближе, а девочка, разглядев в тусклой полосе света отвратительную морду, кричит от ужаса и выставляет вперёд руки, стремясь заслониться от этого кошмарного видения. Тварь в недоумении останавливается, глядя на правую ладонь девчонки, и начинает ужасно хохотать. И от этого хохота трясутся даже стены…
Тина на мгновение приходила в себя, а потом перед её глазами снова вставало это кошмарное видение – и ей становилось всё хуже и хуже. Но она из последних сил держалась, сколько могла. В какой-то момент она не выдержала такого напряжения и потеряла сознание, свалившись с лошади. Арни удивленно обернулся, спрыгнул с Грома и подбежал к подруге. Тина была очень бледна и сильно дрожала, на лбу испарина. "Ну вот, она ещё и больна. Навязалась на мою голову! И зачем я только согласился взять её с собой, – раздражённо подумал Арни. – Но не бросать же её теперь". Разведя костёр на опушке в стороне от дороги, он рядом уложил Тину, потеплее закутав её в плащ. Сам устроился по другую сторону костра. Некоторое время ещё поддерживал огонь, а потом заснул.
Тина же продолжала бродить разумом в сумеречной стране, не в силах самостоятельно избавиться от власти кошмара. И неизвестно, что стало бы с ней, если б не приехал Ранель. Потому что он не столько вылечил рану на голове (рана была пустяковой, хоть и кровоточила), сколько измученный разум и израненную душу. Когда Тина увидела его рядом с собой – без всякого основания почувствовала безграничное доверие. На душе стало легко и радостно, и ушло тоскливое чувство одиночества. Тина улыбнулась, пробормотала: "Спасибо, Рони ", – и спокойно заснула...